Яковенко, Е. Б. Библейский человек глазами лингвиста / Е. Б. Яковенко // Человек – 2007. – №1. – С. 79. Ключевые слова
|
Скачать 190.23 Kb.
|
| Яковенко, Е.Б. Библейский человек глазами лингвиста / Е.Б. Яковенко // Человек – 2007. – №1. – С. 79. Ключевые слова: Когнитивная лингвистика и когнитивная картина мира, библейская филология, библейская языковая картина мира, макроконцепт «библейский человек», языковой образ библейского человека. Краткое содержание статьи: Чем больше отделяет нас время от событий, описываемых в Библии, тем более притягательными они нам кажутся, тем более интересен нам человек и ветхозаветного, и новозаветного периода. Историки скажут, как он вел хозяйство, в каких войнах и восстаниях мог участвовать; археологи исследуют то, что осталось от его жилища; антропологи, вероятно, восстановят черты его лица... Но кто ответит на вопрос: каким он был, библейский человек? Какие чувства он мог испытывать, о чем думал, что хранил в душе и сердце? Что было такого в этом человеке, сумевшем выжить в то бурное время и выбрать свою веру? Мы не решаемся дать здесь ответы на все поставленные вопросы1. Более того, мы отдаем себе отчет: попытка описать чувства, разум, характер библейского человека неизбежно приводит к еще одному вопросу: что есть библейский человек? И можно ли вообще говорить о библейском человеке как таковом? Поставленный вопрос влечет за собой другие, не менее сложные.
Казалось бы, поставленные проблемы не представляют интереса для лингвистики. Это верно лишь отчасти: они неинтересны для того уходящего в прошлое подхода, который занимается исключительно описанием языковых форм и конструкций, безотносительно охваченного ими содержания. Современная лингвистика, в последние годы все активнее создающая различные языковые модели, в том числе модели человека, может внести вклад в решение проблемы. Когда речь идет о языковом моделировании фрагментов библейской картины мира, за лингвистикой остается отнюдь не последнее слово. Когнитивная лингвистика и ее возможности Языковое моделирование фрагментов объективной действительности и даже целых картин мира является основной задачей когнитивной лингвистики как одного из наиболее интенсивно развивающихся направлений современного языкознания. Она сформировалась в последние десятилетия XX века и в настоящее время представлена рядом школ и подходов. Когнитивная лингвистика рассматривает язык как инструмент познания мира. В настоящее время создаются описания как когнитивных картин мира, так и (чаще) их составляющих — концептов. В фокусе большей части исследований по-прежнему находится человек, его внутренний мир, этические и эстетические идеалы, его взаимодействие со своим окружением. Антропоцентризм, свойственный языку в целом, характеризует также общую направленность языковых моделей. Поскольку центральной темой Библии является человек, его место в мире, отношение к Богу и к себе, моделирование образа человека в Библии также вписывается в общую парадигму современного антропоцентричного научного знания. Библеистика, или библейская филология, до последнего времени оставалась вне когнитивных исследований. Это, впрочем, неудивительно, если учесть сравнительно молодой возраст самой когнитивистики, с одной стороны, и преимущественное использование в библеистике традиционных методов анализа текста, с другой стороны. Не следует также забывать, что в советский период изучение Библии шло главным образом в рамках общественных и исторических дисциплин1 и практически отсутствовали работы, где анализ Библии выполнялся бы под лингвистическим углом зрения. Ситуация начала меняться лишь в конце 80-х годов, и за 10—15 лет число библейских исследований в России резко возросло2. Этому способствовал общий рост библейских переводов в эпоху двухтысячелетия христианства и — что более важно — появление у российского исследователя доступа к этим переводам. Анализ различных переводов Библии создает объективные сложности и для лингвистов, и для специалистов в области библейской герменевтики и библейского перевода. Тем не менее поиск языковых средств выражения важнейших христианских понятий представляет большой интерес, особенно речь идет о понятиях, составляющих неотъемлемую часть сознания носителей языка. Это создает основу для сближения таких на первый взгляд далеких друг от друга дисциплин, как библеистика и когнитивная лингвистика. В отношении Библии следует различать когнитивную картину мира (вернее, две картины, представленные в Ветхом и Новом Завете) и языковую картину мира, представленную в каждом конкретном переводе. Когнитивная библейская (ветхозаветная или новозаветная) картина мира — совокупность знаний о мире, которая была сформирована в общественном сознании народа — создателя ветхозаветной или, соответственно, новозаветной культуры. В силу огромного временного и культурного разрыва между эпохами эта картина прочитывается современным читателем лишь частично. Для всестороннего ее описания необходим не только исчерпывающий анализ всего библейского текста, но и широкое привлечение данных других научных дисциплин, исследование культурно-исторического фона, сопутствовавшего созданию Ветхого и Нового Завета. Библейская языковая картина мира — это совокупность слов в прямых и переносных значениях, фразеологизмов, конструкций, через которые раскрываются те или иные знания и представления. Поскольку исходная библейская языковая картина мира претерпевает Изменения при переводе, читатель перевода имеет дело с несколько иной картиной. Тема человека в Библии бесконечна по своей сложности и глубине. Совокупность всех знаний и представлений о человеке в Библии (человеке вообще и конкретных людях) составляет концепт, вернее, Макроконцепт "библейский человек", содержание которого задано текстом Библии и уточнено в теологических трудах, в частности, в работах по христианской антропологии. Это некий конструкт, инвариант, который может быть признан универсальным лишь на очень высоких ступенях абстракции. Описывать такой конструкт крайне сложно именно по причине его универсальности. О нем можно говорить при помощи ряда максим: "Бог создал человека", "Бог создал мужчину и женщину", "человек грешен", "человек смертен", "человек в своем поведении следует Божьим заповедям или уклоняется от них" и т.д. Такой человек не только лишен национально-личностных черт, но и библейской специфики, практически ничем не отличаясь от человека вообще. Языковой образ библейского человека — это сумма слов, используемых в Библии для номинации тех или иных аспектов физической и духовной жизни, свойств личности, человеческих взаимоотношений (жизнь, тело, душа, голова, сердце, радость, горе, гнев, желание, разум, воля, вера, праведность, любовь, милосердие, грех и др.), и сумма контекстов этих слов. Концепты, стоящие за этими словами (концепт "жизнь", концепт "душа", концепт "голова" и т.д.), объединяются в макроконцепт "библейский человек". Языковой образ библейского человека — это ядро макроконцепта, его вербализуемая часть. Языковой образ уже, но конкретнее макроконцепта, так как каждый его признак получает обязательное словесное воплощение. По сути дела, лингвист вместо ответа на вопрос "Каков библейский человек (человек Ветхого Завета, человек Нового Завета, человек посланий апостола Павла и т.д.)?" отвечает на вопрос, какими словами и выражениями человек описывается и каково значение в Библии этих слов и выражений. Чем больше слов и контекстов оказываются вовлеченными в анализ, тем полнее и разностороннее получается языковой портрет библейского человека. Работа над языковым образом человека в переводах Библии предполагает:
Эта задача предполагает решение нескольких проблем:
Рассмотрим подробнее каждое из указанных направлений. Идеографическая рубрикация исследуемой лексики Идеографическая рубрикация подразумевает распределение лексики по семантическим группам. Богатство языка Библии позволяет описать человека тысячами различных слов. По данным крупнейших конкордансов3, в Библии насчитывается 10000-12000 различных слов и 500000—800000 словоупотреблений, включая служебные слова (данные колеблются от конкорданса к конкордансу, от языка к языку и от перевода к переводу). Основу языкового образа человека в Библии составляет непосредственно антропоцентрированная лексика, то есть единицы, использующиеся для прямой номинации человека, его физической и духовной жизни, структуры его личности, отношения к Богу и т.д. Отобранные единицы образуют ряд семантических групп, среди которых, на наш взгляд, основными являются: "жизнь vs. смерть ", "тело ", "эмоции ", "свойства характера ", "разум, мыслительная деятельность ", "воля ", "вера ". Языковой образ человека включает также лексику, описывающую речь, родственные, социальные, экономические и другие отношения и сферы деятельности (ремесла и торговля, скотоводство и земледелие, военное дело, праздники и ритуалы, питание и др.), но для краткости в рамках данной статьи она не будет рассматриваться. Охарактеризуем вкратце каждую из указанных лексических групп, выявленных на материале Русского Синодального перевода (РСП) как перевода, более других знакомого отечественному читателю. Семантическая группа "жизнь vs. смерть" представлена в РСП ограниченным количеством высокочастотных единиц: жизнь, жить, живой, рождатъ(ся), рождение, смерть, умирать, мертвый. Особое место занимает слово душа, соотносимое, как будет показано далее, с понятиями "жизнь", "тело". Отношение к жизни, душе и смерти в Ветхом и Новом Завете было принципиально различным. На смену характерной для Ветхого Завета простой последовательности "рождение — жизнь — смерть", в Новом Завете пришла более сложная связь понятий "физическое рождение", "физическая жизнь", "физическая смерть", "духовное рождение" ("перерождение"), "духовная жизнь", "духовная смерть". Семантическую группу "тело" образуют около 50-ти соматизмов — слов-обозначений органов и частей тела. Соматизмы стоят в Библии в своих прямых значениях (стрела попала в сердце, взять кого-либо за руку, умыть лицо и т.п.) очень редко и преимущественно употребляются в символических значениях. Так, сердце выступает в Библии как символ всей внутренней жизни, голова — символ правления, рука — символ направляющей силы, перст ассоциируется с проявлением воли, глаз — символ восприятия, язык и уста — символ речи, чрево — символ родства и символ рождения, кровь — место нахождения души (Ветхий Завет), символ родства, символ жертвы и символ мщения и др. В языковом образе человека соматизмы-символы связывают семантическую группу "тело" с группами "эмоции", "свойства характера", "разум, мыслительная деятельность", "воля". Таким образом, языковой "соматический" портрет библейского человека (голова + сердце + рука + глаз и т.д.) — это не описание его физических свойств, а набор символов, характеризующих духовную сторону его существования. Семантическая группа "эмоции" образована 70-80 единицами, номинирующими в Библии различные чувства и эмоциональные состояния, такие, как страх; удивление, изумление; тревога, беспокойство; горе, печаль, тоска, уныние; страдание; стыд; гнев, ярость; ненависть; ревность, зависть; гордость; отвращение, презрение; раздражение, недовольство, разочарование; любовь; сочувствие, сострадание; радость, веселье; удовольствие; счастье, блаженство; покой. Взятые вне библейского контекста, эти единицы могут условно объединены в группы с более общей семантикой (например, "положительные эмоции", "отрицательные эмоции", "стенические (астенические) эмоции" и т.д.). Для библейской лексики такое деление неприемлемо: с точки зрения христианского учения ни страдание, ни страх (перед Богом) нельзя считать отрицательными эмоциями; вместе с тем, веселье и удовольствие в известных случаях порицаются христианской моралью. Чрезвычайно разнообразна семантическая группа "свойства характера", объединяющая единицы по принципу полярности (праведность — греховность; чистота сердца — коварство; доброта — злоба, бессердечие; трудолюбие — лень; щедрость — корыстолюбие; храбрость — трусость; мягкость, кротость, уступчивость — непокорность, упрямство, жестокосердие; правдивость — лживость и т.п.). В Библии упоминаются практически все свойства человеческой натуры. Наиболее ярко оппозиция положительных и отрицательных свойств представлена в Книге Притчей. Группа "разум, мыслительная деятельность " представлена единицами ум, разум, мудрость, мудрый, мудрец, глупость, безумие, безумец (также объединяемыми по принципу полярности) и большим количеством глаголов: думать, полагать, считать, понимать, размышлять, замышлять и т.п. Относительно небольшая семантическая группа "воля " включает слова воля, хотеть, желать, желание и т.д. Источником желаний, добрых и порочных, в Библии выступает по-прежнему сердце. Семантическая группа "вера " невелика по объему (существительное вера, глаголы верить, уверовать), но входящие в ее состав единицы выражают сложные библейские понятия и нуждаются в самом подробном описании (см. далее). Концептуальный анализ исследуемых единиц Концептуальный анализ единиц, создающих языковой образ, наиболее сложный этап исследования. Как правило, наиболее употребляемые единицы, такие, как жизнь, душа, дух, сердце (в РСП слово сердце встречается во всех формах около 950 раз, душа — свыше 600 раз, тело — около 300 раз и т.д.), выступют в качестве ключевых слов, представляют наиболее сложные христианские понятия. Покажем, как на основе языковых данных могут быть частично смоделированы отдельные концепты. Концепт "сердце". Ему отводится особое место в Библии (как в Ветхом, так и в Новом Завете). Сердце считалось не только средоточием эмоций, но и носителем определенных свойств характера, центром мыслительной деятельности и воли. Соответствующие русскому слову сердце, но иногда переводимые как ум, разум, дух древнееврейское слово (leb) "сердце" и греческое kapbia использовались для обозначения всего внутреннего человека: разума, воли, мыслей, желаний, эмоций. Сердце выступает в Библии как:
Концепт "душа" в Библии может считаться уникальным по целому ряду причин. Во-первых, никакое другое понятие не получает столь различной, порой даже противоположной интерпретации в Ветхом и Новом Завете. Во-вторых, коррелируя с понятиями "жизнь", "дух", "сердце", понятие "душа" в некоторых случаях поглощается последними и не получает специального употребления. В-третьих, понятие "душа" выражается в текстах-первоисточниках и переводах рядом слов, употребление которых не совпадает, что также приводит к различным интерпретациям. Ветхий Завет определяет душу (др.-евр. (nephesh)) как жизненную основу и, следовательно, как неотъемлемую часть человеческого существования, не противопоставляет душу телу. В Ветхом Завете встречается упоминание о царстве мертвых (Еккл 9, 5; 10.), но о бессмертной душе речь не идет. Место нахождения души определяется как кровь (Быт 9, 4. Лев 17, 14 и др.) В Ветхом Завете, как и в первобытных представлениях, душа выступает как вполне материальная сущность, смертная и способная испытывать обычные физические потребности. Душа питается (неспособность души принимать пищу понимается как отклонение от нормы), тает от голода и жажды, сохнет и умирает (Иов 33, 20.). В этом смысле "душа" — метонимическое обозначение человека. В Новом Завете душа начинает пониматься как звено, связывающее человека с Богом, начало, возвышающее человека над миром, как высшая человеческая ценность (Мф 6, 25; 16, 26. Ин 12, 25 и др.). Что касается понятия "дух" в Библии, оно тоже отличается сложностью и неоднозначностью толкования, сочетая в себе как антропо-центричные признаки ("дыхание", "жизненная сила", "моральный настрой"), так и теоцентричные ("Божий дух", "Дух Святой"). Концепт "кровь". Древние евреи считали, что душа человека (равно как и животных) находится в крови (Лев 17, П.). С этим было связано множество древних обычаев: кровная месть (Быт 9, 6.), запрет на употребление в пищу крови животных (Быт 9, 4.), использование крови животных в жертвенных ритуалах (Лев 5, 9.), при заключении союза между Богом и Израилем (Исх 24, 8 и др.). Значительная часть этой символики сохраняется и в Новом Завете, где также используется древнееврейское выражение "плоть и кровь" для обозначения всего человека (Мф 16, 17.), говорится о пролитой крови Иисуса Христа (Евр9, 12. Кол 1,20 и др.). Концепт "вера". Интересно, что в Ветхом Завете слово вера не встречается ни разу: вместо него стоят слова истина и верность. Анализ употреблений слова вера в Новом Завете (около 200 употреблений) позволяет выявить ряд наиболее существенных признаков соответствующего концепта:
Об этих и других слагаемых концепта "вера" мы узнаем из контекстов, где слово вера образует с другими словами сочетания нефразеологического и фразеологического характера ("великая вера", "слабые верой", "здравые в вере", "богатые верою", "вера с горчичное зерно", "по вере вашей воздастся вам", "укрепить чью-либо веру", "вера твоя спасла тебя", "жить по вере", "открыть дверь веры" и др.). Подобным образом могут быть смоделированы и другие концепты, входящие в состав макроконцепта "библейский человек". Понимая концепт достаточно широко, мы должны включить в его структуру и те признаки, которые не получают непосредственного языкового воплощения. Возникает парадоксальная ситуация: с одной стороны, множество процессов, явлений имеют в Библии языковое обозначение. С другой стороны, знакомясь с содержанием текста, мы получаем также сведения о феноменах, которые не называются прямо, а подразумеваются (выражаются имплицитно). Например, слово жестокость как таковое практически не упоминается в переводах. Тем не менее, читая Библию, мы неоднократно встречаемся с проявлениями жестокости древних народов по отношению к пленным, врагам, больным и слабым людям, пророкам. Тому есть несколько объяснений: в одних случаях проявления жестокости столь очевидны, что не нуждаются в оценке, в других — читателю или слушателю предлагается самому осмыслить ситуацию и дать ей оценку, в третьих — представление о жестокости вообще возникает лишь при современном прочтении, так как моральные нормы древнего общества в значительной мере отличны от нынешних. Но описание явлений такого рода выходит за рамки чисто языкового исследования и предполагает привлечение внеязыковых данных. Сопоставительный анализ библейских переводов Сопоставительный анализ двух и более переводов позволяет выявить общие свойства и различия между средствами вербализации концептов, наиболее характерными для каждого перевода Библии. За лексическими несоответствиями стоят более глубокие различия концептуального характера, которые, в свою очередь, складываются в различия в образе человека, существующие между библейскими переводами. Возьмем уже упоминавшийся РСП (1876 г.) и два авторитетных протестантских перевода Библии на английский и немецкий языки — Библию короля Якова (King James Bible. Authorized Version) (1611 г.) и Библию Мартина Лютера (Liithersiibersetzung) (1534 г.). При создании этих переводов использовались оригинальные — древнееврейские и греческие — тексты. Стремясь передать первоначальный смысл Писания, свободный от дальнейших наслоений, переводчики не обращались ни к Септуагинте, ни к Вульгате, но, безусловно, эти переводы были им хорошо знакомы. В данной статье также не предполагается использование упомянутых источников, поскольку они являются вторичными (хотя и высокоценными) текстами; древнееврейские и греческие соответствия приводятся по конкордансу Стронга5. Рассмотрим в качестве примера способы выражения в сопоставляемых переводах отдельных понятий, например, "радость" в Ветхом Завете и "страх" в Новом Завете. Так, в древнееврейском тексте Библии насчитывается свыше 20 слов, выражающих понятия "радость" и "радоваться": лингвисты говорят в таких случаях, что концепт обладает высокой номинативной плотностью. В переводах Библии это многообразие утрачивается, идея радости передается двумя-тремя словами: русские — радость, радоваться, радостный (РСП); английские — joy, rejoice, glad (King James Bible); немецкие — Freude, sich freuen, froh (Luthersubersetzung); и соответствующий фрагмент языкового образа человека сужается. Понятия "страх", "бояться" выражаются в тексте-первоисточнике греческими словами cpopoq "страх, ужас", "бояться" и рядом других единиц. В русском, английском и немецком переводах Библии средства выражения этих понятий достаточно разнообразны (русские — страх, ужас, боязнь, смятение; бояться, устрашиться и др.; английские — fear, terror, astonishment, be afraid, be amazed, be astonished, реже — tremble, be troubled; немецкие — Furcht, Entsetzen, sich furchten, erschrecken, sich entsetzen, zittern и др.). Очень интересен в этом отношении перевод Библии на готский язык, выполненный с греческого языка епископом Вульфилой в IV веке. В готской Библии, где идея страха выражается главным образом глагольными средствами, выделяется целый ряд глаголов, в которых понятие страха (с такими внешними проявлениями, как дрожь, временная немота, ступор) сопряжено с понятиями удивления, изумления, благоговения, экстатичного состояния, близкого к помешательству. В этом переводе, сохранившемся лишь частично, насчитывается около 10 (!) глаголов, выражающих идею страха (в том числе страха, смешанного с удивлением): (sis) ogan, faurhtjan, afslaujvjan, afs-laupnan, afagjan, biarbjan, sis faurhtjan, reiran, gaplahsnan, usgeisnan. При этом нельзя, конечно, утверждать, что понятие страха было для готов более релевантным, чем для других народов: высокая номинативная плотность концепта обусловлена, скорее всего, языковыми причинами: сохранением большого числа синонимов, способностью единиц выражать различные оттенки значений и тяготением синонимов к определенным контекстам. Проиллюстрируем лексические различия между библейскими переводами еще одним примером. Обращает на себя внимание тот факт, что в употреблении слов душа и жизнь в РСП, soul, Seek, life, Leben в Библии короля Якова и Библии Мартина Лютера наблюдаются определенные расхождения. По сравнению с РСП в английском и немецком переводах слова soul и Seek "душа" встречаются реже и в ряде контекстов регулярно заменяются словами life и Leben "жизнь". Это присуще в основном Новому Завету и особенно характерно для Евангелий. Так, в английском и немецком переводах, в стихах, соответствующих следующим: ...Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих (Мф 20, 28. Мк 10, 45. Ср. также: Ин 13, 15.) (курсив для исследуемых слов здесь и далее наш — Е.Я.). Павел, сошед, пал на него, и, обняв его, сказал: не тревожьтесь, ибо душа его в нем (Деян 20, 10.). А им говорит: должно ли в субботу добро делать, или зло делать? душу спасти, или погубить? Но они молчали. (Мк 3, 4. Лк 6, 9.). Посему говорю вам: не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться. Душа не больше ли пищи, и тело — одежды? (Мф 6, 25. Лк 12, 22—23.). Сберегший душу свою потеряет ее; а потерявший душу свою ради Меня сбережет ее (Мф 10, 39; 16, 25. Мк 8, 35. Лк 9, 24; 17, 33.), стоят слова life и Leben, что может сбить с толку человека, не подготовленного к чтению английских и немецких библейских текстов. Употребление слов life и Leben на первый взгляд меняет смысл высказывания в целом — по крайней мере так может показаться русскому читателю. Чтобы разрешить этот вопрос, обратимся к первоисточнику — греческому тексту Нового завета, где в интересующих нас контекстах стоит "душа (как жизненное начало)". В то же время в греческом тексте и его русском переводе весьма четко прослеживается разница между понятиями душа и жизнь, соответственно. Нет никакого сомнения в том, что в Библии понятия жизни и души коррелируют, причем первое шире второго. Очевидно, при переводе для Библии короля Якова и Лютеровской Библии было выбрано близкое слово с более широкой референцией, тогда как в РСП наблюдается скорее внешняя преемственность с первоначальным текстом. В русском языке, помимо Библии, случаи, когда слово душа употребляется в значении "жизнь, жизненное начало", также нередки. Кроме того, и в самом РСП стоит сноска "*жизнь" к стиху Мф 16, 25. Этот и подобные примеры показывают, что хотя структура образа человека в Библии постоянна (она задана первоначальным текстом), языковое его наполнение варьирует в различных переводах. Заключение Возвращаясь к вопросам, поставленным в начале статьи, отметим: Целостного образа библейского человека как художественного образа нет и не может быть. Вместе с тем в каждом библейском пере воде существует языковой образ библейского человека как некая совокупность языковых средств, используемая в данном тексте Библии для характеристики человека. В каждом переводе Библии на тот или иной язык он модифицируется, приобретая культурно-специфичные черты. Собственно, концепт (макроконцепт) человека, созданный христианским учением и описываемый в рамках христианской антропологии, есть некий инвариант, присущий всем библейским переводам. Репрезентирующие его языковые образы библейского человека, в отдельных переводах, не тождественны. Они не противоречат этому инварианту, но модифицируют его в соответствии со своей национально-культурной спецификой. Выявление общих и специфичных черт в английском и немецком вариантах образа объясняется рядом языковых и культурно-исторических факторов.
Таким образом, языковой образ человека в Библии имеет право на существование именно как модель, удобная для описания лексики. Ему присущи отвлеченность от образов конкретных персонажей, целостность, обусловленная смысловыми связями слов в системе языка и в системе текста. Исследование языкового образа библейского человека доказывает возможность моделирования составляющих библейской картины мира, зафиксированной в определенном переводе. Примечания 1 Крывелев, И.А. Библия: историко-критический анализ / И.А. Крывелев. - М., 1985.; Никонов, К. И. Современная христианская антропология / К. И. Никонов. - М.,1983.; Гуревич, П.С. Социальная мифология / П.С. Гуревич. - М., 1983. 2 Переводы Библии и их значение в развитии духовной культуры славян. - СПб., 1994.; Абрамов, С.Р. Англоязычные версии Нового Завета как предмет филологической герменевтики. Дисс. ... канд. филол. наук. / С.Р. Абрамов. - СПб., 1995; Арапович, Б. Новые переводы Библии на языки народов России и ближнего зарубежья / Б. Арапович // Известия РАН. СЛЯ. - 1995. - Т. 54. - № 2. - С. 65-68; Камчатнов, A.M. История и герменевтика славянской Библии / A.M. Камчатнов. - М., 1998; Бетехтина, Е.Н. Фразеологизмы с библейскими именами / Е.Н. Бетехтина. - СПб., 1999; Мень, А. Библиологический словарь / А. Мень. - М., 2002.; Верещагин, Е.М. Введение в библеистику / Е.М.Верещагин. - М., 2004. 3 Конкорданс — словарь, фиксирующий все или определенные употребления какой-либо единицы в данном произведении с указанием на их место в тексте данного произведения. Может содержать комментарии. 4 Вышеславцев, Б.П. Сердце в христианской и индийской мистике / Б.П. Вышеславцев // Вопр. философии. - 1990. - №4. - С.67-82. 5 Strong's Exhaustive Concordance of the Bible. USA: World Bible Publishers, 1989. |
Похожие:
 | Ермичев А. А. Борис валентинович яковенко – русский исследователь философии и. Г. Фихте Б. В. Яковенко, общая направленность философского развития не только в России, но и в Европе. Анализируя выступления на IV международном... | | Отчет депутата Евгения Яковенко за 2007 год На округе №28 будет построен новый микрорайон Октябрьский район является одним из самых интенсивно развивающихся в городе. За последние пять – семь лет изменилось многое. Вот... |
| Проблема гражданского долга Игорь Яковенко — культуролог, доктор философских наук, профессор Российского государственного гуманитарного университета. Живет в... |  | Определение склонностей к типам профессий Классификации профессий, в соответствии с которой все профессии делятся на пять групп по предмету труда: «человек природа», «человек... |
 | Темрюкский р-н. Географическая справка Темрюк. Население района 137,9 тыс человек, в том числе мужчин 53,9 тыс человек, женщин 66,1 тыс человек, детей до 16 лет 17,9 тыс... | | Экспертами неоднократно задерживаются сроки составления экспертных заключений Государственном учреждении здравоохранения Московская областная Психиатрическая больница №2 им. Яковенко, Управлением Росздравнадзора... |
| Тема философская Антропология Ключевые слова: Философия. Философская антропология. История философии. Человек | | Л. В. Яковенко всякая ли радиация вредна? Японии во время Второй мировой войны, аварии реактора в Чернобыле и т п., – а также многочисленные публикации официальных изданий... |
| Тема образа России с необходимостью включает в себя вопрос о ценностных приоритетах наших соотечественников Он принадлежал к философскому направлению русского неокантианства, сотрудничал с такими философами, как Г. Риккерт, Г. Зиммель, Р.... | | Трансонимизация как способ образования логинов пользователей электронной почты Яковенко: 80]. Образовательной базой для логинонимов служат антропонимы (фамилия, имя, отчество, прозвище, кличка, псевдоним), эргонимы... |